В России было более десяти военных училищ. Алексеевское училище, в которое поступил Иван, считалось “ третьим по чину”, после Павловского и Александровского училища. Оно было создано на базе Московского пехотного юнкерского училища в 1864 году, а в честь родившегося в 1906 году наследника престола по велению Николая II училище было названо Алексеевским. В Павловское и Александровское училище принимали дворянских детей, а также детей богатых родителей, к которым Иван не относился. В Алексеевское училище принимали детей разночинцев и выпускников средних и высших учебных заведений. Срок обучения составлял два года. Сорокачетырехчасовая учебная неделя предусматривала изучение следующих предметов:
- Закон Божий - 2 час. – Тактика - 7 час
- Русский язык и литература - 4 час. - Артиллерия - 5 час.
- Французский язык - 2 час - Фортификация - 5 час.
- Немецкий язык - 2 час. – Военная топография - 4 час
- Математика - 3 час. – Военная администрация - 2 час.
- Естественные науки - 3 час. - Военное законодательство - 3 час
- История - 2 час.
Окончившим училище по первому разряду (не менее 8 баллов по военным дисциплинам, не менее 6 баллов по общеобразовательным дисциплинам и не менее 9 баллов по поведению и строевой подготовке) присваивалось звание подпоручика, и они могли быть прикомандированы к гвардейским частям. И, несмотря на то, что «алексеевцы» тянули военную лямку в далеких от столичных городов гарнизонах, они гордились своим училищем и особым значком, вручаемым выпускникам.
Начальник училища генерал Н. А. Хамин имел права полкового командира. Его помощник по строевой подготовке полковник А. М. Попов отличался крутым нравом. Любитель дисциплинарных взысканий, он часто ставил юнкеров “под ружьё” с полной выкладкой, дабы они сами испытали наказание, прежде чем будут наказывать нижних чинов. В училище Иван Лойко был зачислен юнкером рядового звания.
Распорядок дня не тяготил привыкшего к дисциплине юношу. В 5.45 утренняя повестка, подъём, утренний осмотр, молитва, гимн, чай, развод на занятия. В 12.30 завтрак и снова занятия. В 17.45 – обед и отдых. В 20.00 вечерний чай. В 21.00 построение на вечернюю зорю и перекличку, затем осмотр и отбой. В увольнение отпускали по воскресениям после строгого инструктажа. Юнкерам запрещалось посещение платных мест гуляния, клубов, трактиров и ресторанов, народных столовых, биллиардных и торговых рядов на Красной площади. В театрах и на концертах юнкерам запрещалось сидеть ближе седьмого ряда партера. Но это совершенно не интересовало Ивана, потому что всё свободное время в увольнении он проводил на Ходынском поле, где почти каждый выходной проводились соревнования по воздухоплаванию.
Вместе с Иваном в Алексеевском училище учился Владислав Наркевич. Он был на один год старше Ивана, но закончил 8-классное Виленское коммерческое училище, имея ту же цель – получив офицерское звание, поступить в авиационную военную школу. Происходил Владислав из потомственного дворянского рода. Общая цель сблизила молодых людей. Они вместе ходили в увольнение, которое проводили на Ходынке. И, если полетов не было, молодые люди все свободное время проводили в общественной библиотеке за чтением журналов, печатающих новости и подробности из жизни авиаторов.
Лагерь училища располагался здесь же на Ходынке в Сосновом бору, откуда юнкера могли наблюдать за тренировочными полетами, взлетами и посадками аэропланов. Этому способствовало и то обстоятельство, что здесь же на Ходынском поле находился первый в России авиационный завод «Дукс».
На занятиях в училище юнкерам рассказывали о первых опытах использования авиации в военных компаниях на Балканах в 1912 году, об участии в них первых русских летчиках под руководством С. Щетинина. Летчики Агафонов, Евсюков, Колчин и Костин составили первый боевой отряд русской авиации. Опыт их участия в боевых действиях во многом способствовал созданию военной авиации.
Энтузиасты воздухоплавания вновь и вновь ставили рекорды в скорости, высоте, дальности полетов. Все больше увеличивалось время полета и загрузка самолетов. Имена знаменитых летчиков Ефимовых Тимофея и Михаила, Уточкина, Васильева и других не сходили с газетных страниц. На глазах молодых людей, избравших для себя военную карьеру, зарождался новый вид мощного оружия – авиация.
В мае 1910 года в Гатчине была открыта первая в России офицерская школа летчиков, был построен первый аэродром, на котором начали производиться полеты на французском аэроплане «Фарман». В эту школу принимали военнослужащих, имеющих офицерское звание. Согласно распоряжения генерала Каульбарса от 30 апреля 1911 года № 255 о том, каким требованиям должен соответствовать кандидат на слушателя школы военных летчиков, говорилось, что “чистый вес тела обучающихся офицеров не должен превосходить 5-ти пудов, и они не должны быть женатыми”. Это объяснялось ограниченной грузоподъемностью аэропланов и весьма частыми отказами техники и систематическими авариями и жертвами.
16 июля 1914 года в России была объявлена частичная мобилизация, а уже 17 июля была объявлена всеобщая мобилизация. Иван, которому 24 июля было присвоено звание портупей-юнкера, понимал, что началась война. Официальной датой начала первой Мировой войны считается 19 июля, когда Германия объявила войну России. А уже 26 августа 1914 года все газеты Москвы опубликовали трагическое известие о первом в мире воздушном таране. Штабс-капитан Петр Нестеров, протаранивший австрийский разведчик «Альбатрос» ценою собственной жизни, навеки вошел в историю развития русской авиации. 8 октября при выполнении учебного полета погиб его родной брат Михаил Нестеров.
В первые же дни войны Русская армия понесла большие потери среди младшего офицерского состава. Несмотря на то, что на нужды армии перед войной еще в 1912-1913 гг. из Государственной казны военному министерству было выделено более 500 млн. руб., из которых более 300 млн. руб. так и остались не использованными. А на фронте на каждые 3 артиллерийских выстрела неприятеля, русские артиллеристы отвечали всего одним выстрелом из-за нехватки снарядов.
Юнкеров Алексеевского училища начали срочно готовить к выпуску после 13 месяцев обучения. Все последующие выпуски совершались через шесть и даже через четыре месяца. 1-го октября 1914 года Лойко Ивану Александровичу, окончившему учебу по первому разряду, было присвоено звание подпоручика. Получив новое обмундирование, револьвер, шашку, полевой бинокль, компас, Уставы и 100 рублей денег, Иван отбыл в распоряжение штаба Московского военного округа. 9-го октября он был зачислен младшим офицером в 59-й запасной батальон, расквартированный в Воронеже.
Владислав Наркевич был направлен в 203-й запасной пехотный батальон Московского военного округа.
Сразу по прибытии к месту службы Иван подал рапорт о направлении его в школу авиации. Просьбу молодого офицера удовлетворили, и 27 ноября его откомандировали в г. Севастополь, в школу авиации. А 29 ноября туда же был откомандирован и подпоручик Наркевич.
Открытие в 1910 году школы авиации в Севастополе было вызвано не только тем, что имеющиеся к этому времени школы в силу их географического расположения не давали возможности круглогодичной подготовки летчиков, а также и необходимостью создания морской авиации. Для преподавательской работы были привлечены лучшие авиаторы страны:
М. Н. Ефимов, Е. В. Руднев, Г. В. Пиотровский. Сначала в качестве аэродрома использовали Куликово поле, недавний плац для строевых смотров, но через год аэродром перенесли в долину речки Кача, где были оборудованы также помещения для размещения аэродромных служб. Севастопольская авиашкола заняла в стране лидирующее положение. Именно здесь впервые были испытаны и применены авиационные лыжи. Здесь же М. Н. Ефимов провел первые испытания ранцевого парашюта Котельникова. О Михаиле Николаевиче Ефимове в школе говорили: «Наш Миша может летать даже на письменном столе», так хорошо владеть любыми типами самолетов, как это делал М. Ефимов, мог мало кто из инструкторов.
Лучшие летчики страны были качинцами: это и первый русский летчик М. Н. Ефимов, и автор "мертвой петли" П. Н. Нестеров, и покоритель штопора К. К. Арцеулов, и ас Первой мировой войны Е. Н. Крутень. В Качинском училище было аккумулировано все лучшее, что имела авиация России с первых лет своего существования.
30 ноября 1914 года Иван прибыл в Качу, где к этому времени располагалась Севастопольская школа военных летчиков, которая была основана 24 ноября 1910 года Великим князем Александром Михайловичем. Летом 1911 года авиашколу посетил председатель Государственной Думы России А. И. Гучков, после чего Дума выделила школе на обустройство 1 млн. 50 тыс. руб. На эти деньги был приобретен участок земли - 658 десятин в 20 км. севернее Севастополя. Впоследствии на выделенные средства там были построены аэродром и авиагородок с комплексом служебных и жилых зданий, сохранившихся и до наших дней. Туда школа переехала летом 1912 года. 26 октября 1911 года состоялся первый выпуск в количестве 24 лётчиков, которых по этому случаю принял и напутствовал Николай Второй. Первые пять лет авиашкола работала исключительно на добровольные пожертвования россиян. В Качинскую школу зачисляли не только офицеров, но и нижних чинов. Первым военным летчиком из нижних чинов стал матрос Александр Жуков еще в 1911 году.
Вскоре в Качу прибыл и Владислав Наркевич, который так же был откомандирован в школу военных летчиков согласно поданного рапорта. В одно время с ними в школе учились впоследствии составившие гордость Российской авиации Игорь Змунчилло, Иван Боуб, лучший ас России Александр Казаков, Роберт Нижевский и Владимир Стржижевский.
Сбылась юношеская мечта Ивана – наконец-то он с инструктором поднялся в небо. С восторгом рассматривал Иван с высоты сооружения аэродромных корпусов и силуэты самолетов на учебном аэродроме. Сверху они казались крестами, которые кто-то разложил на свежевыпавшем снегу в строгом порядке по линии. Сделав круг над аэродромом, инструктор плавно приземлил самолет. После первого полета Иван понял одно – без неба для него жизни не будет. А поэтому надо стараться в учебе, внимательно слушать объяснения инструкторов, знать устройство аэропланов.
Обучение кандидатов на присвоение звания военного летчика включали навыки управления самолетом, которые отрабатывались на земле, затем полеты с инструктором, потом полеты на высоте 500 метров с посадкой в строго указанном месте. В курс обучения входили также фотографирование, стрельба по двигающейся цели, сигнализация, моторное дело, высший пилотаж и бомбометание. Изучение материальной части самолета «Моран Парасоль», на котором обучался Иван, имеющий специальность механика, для него не было трудным. Курс по теории полетов казался ему захватывающей дисциплиной.
Бесконечные поломки выработавших свой ресурс двигателей, ремонтные работы с заменой узлов самого летательного аппарата, в которых Иван всегда помогал механикам, так уплотняли время, что его бег казался незаметным.
Приближалась пора сдачи экзаменов.
Сдача экзаменов на звание военного летчика и получение диплома предусматривала перелет по маршруту Кача - Симферополь, с посадкой на аэродром Симферополя, как допуск к экзамену. Сам же экзамен состоял из набора высоты 3000 метров за заданное время, затем движение по прямой в течение 30 минут, а затем, выключив мотор, необходимо было сделать две восьмерки и выполнить две спирали вправо и влево, а затем посадка на аэродром с выключенным мотором.
В начале войны военно-воздушный флот в основном комплектовался офицерами из различных родов войск, но предпочтение отдавалась гвардейским кавалерийским частям и артиллеристам. Окончившие летную школу офицеры, продолжали носить форму своего полка, прикрепив на погоны эмблему в виде орла, держащего в лапах меч и пропеллер. Гвардейские офицеры совершали полеты, не снимая при этом шпор, а кавалеристы и казаки терпели шутки своих коллег, не забыли ли они на аэродроме своих лошадей, которых и впрямь в школе использовали для буксировки аэропланов и подвоза топлива.
Все отобранные для обучения в летных школах кандидаты, были прикомандированы к школам, а по окончанию школы откомандировывались в авиационную часть. По этой причине и Иван Лойко, направленный в летную школу, числился в 59-м запасном полку. Все это объяснялось тем, что структура военно-воздушного флота еще не была разработана, а частые аварии и травмы пилотов, не позволяющие им больше летать, не добавляли головной боли авиационному начальству. Таких летчиков просто возвращали в прежнюю часть.
И вот 20 апреля, успешно сдав экзамены, подпоручик Лойко Иван Александрович был удостоен звания военного летчика с правом ношения установленного нагрудного знака. Ему также был выдан диплом за № 255
На имя Заведующего организацией авиационного дела в действующей армии была направлена следующая телеграмма:
21.04 1915 года
«Выдержали военного летчика на Моране подпоручика Лойко, хороший, прошу разрешения командировать в отряд капитана Земитана на Фармане».
22.04.1915 года Начальнику Авиационной школы в Севастополь:
«Назначение Лойко в 30-й отряд согласен. Командируйте Новоселицы»
Александр.
27 апреля 1915 года Лойко отбыл в расположение 30-го корпусного авиационного отряда.
28.04.1915 года «Согласно телеграмме Августейшего Заведующего организацией авиационного дела в действующей армии Его Императорского Высочества Великого Князя Александра Михайловича от 28.04.1915 г. № 5077, подпоручик Лойко назначен для несения службы в качестве младшего офицера в 30-й корпусной А. О. Окончил курс Офицерской школы авиации Отдела Воздушного Флота».
5 мая 1915 года сдал экзамен на звание «военного летчика» и Владислав Наркевич, откомандированный в 24-й корпусной авиационный отряд. На некоторое время пути их разошлись, чтобы потом вновь пересечься.
Приближалась первая годовщина войны. За это время и в авиации произошли существенные изменения. К началу войны Россия располагала самым многочисленным воздушным флотом, что говорит о том внимании Генерального штаба Российской Империи, которое им уделялось возможности создания совершенно нового рода войск. Накануне войны в составе 39 авиационных отрядов находилось 224 самолета. Как правило, эти отряды организационно придавались армейским корпусам, поэтому назывались корпусными (КАО).
Новый род войск создавался впервые и не избежал многих, прежде всего, организационных и управленческих недостатков:
- большинство КАО, действительно были подчинены командирам армейских корпусов, но были случаи их подчинения командующим армиями. При этом (особенно в первые месяцы войны) высшие военные начальники абсолютно не знали боевых возможностей самолетов. Это приводило к постановке либо совершенно нереальных задач, либо задачи совсем не ставились, что приводило к бездействию авиационных отрядов;
- самолетный парк Российской авиации состоял из аэропланов Франции, Англии, трофейных самолетов Германии. Русские летчики летали на «Ньюпорах», «Фарманах», «Моранах», «Сопвичах», «Вуазенах» и многих других типах самолетов. Были случаи, когда в одном КАО были самолеты совершенно разных модификаций, что создавало большие трудности в их обслуживании и обеспечении их запчастями;
- к началу войны у 60% самолетов моторесурс был выработан, а поставки моторов, запчастей и имущества союзниками систематически не выполнялись;
- созданные к 1914 году в России собственные авиационные заводы Дукса, Щетинина не справлялась с заданием по поставкам в армию новых самолетов. Да и сборка французских самолетов на заводе Щетинина имела массу недостатков и уступала в качестве импортным аппаратам;
- обязательства по поставке в Россию военной техники, вооружения, боеприпасов и военного имущества союзниками выполнялись по остаточному принципу и уже устаревших моделей, это приводило к тому, что русским летчикам приходилось всегда противостоять технически более оснащенному противнику.
Именно по этим причинам потери в Российской Авиации только за первые два месяца войны составили 46% или 112 самолетов. При этом 90% из них (около 100 самолетов) – по причине изношенности моторов и самих аэропланов. На 1 января 1915 года потери летчиков в русских авиаотрядах составили 33 человека, из которых 6 человек погибли от действий неприятеля, 5 человек погибли в авиационных авариях, а 22 пилота попали в плен либо пропали без вести по причине как отказа техники, так и действий противника. Был сбит над Львовом и попал в плен и кумир Ивана Лойко – Александр Васильев. Он производил воздушную разведку расположения неприятельских сил в западной части Галиции. С ним в качестве наблюдателя летел генерал-лейтенант Е. И. Мартынов. Над Львовом самолет был сбит, но опытному летчику удалось посадить аппарат и избежать гибели экипажа, но не избежать плена.
Была еще одна причина потерь самолетов и летчиков. Это – обстрелы своих самолетов русскими войсками. Ни солдаты, ни офицеры сухопутных войск не знали отличительных знаков ни своих, ни вражеских самолетов, не говоря уже о знании силуэтов самолетов. От огня собственных войск 13 августа 1914 года погиб поручик Гудим из 25-го КАО, а 27 августа та же участь постигла поручика Лемешко из 11-го КАО.
Таково было положение в авиационных отрядах, куда и был направлен выпускник Севастопольской офицерской школы авиации подпоручик Иван Лойко.
«Достаточно было прочитать на афише это популярное имя, чтобы быть уверенными в успехе, который ожидает его», - комментировала полеты Уточкина в белорусском небе газета «Минские ведомости»..jpg)
